Отрепетировать допрос и прогнать кабана: запросы клиентов в 2022 году

По обсуждаемой теме много работал и Василий Хохлов, старший юрист Косенков и Суворов. К ним один из клиентов (крупная компания) обратился за помощью, пожаловавшись на 250 случаев нарушений прав сотрудников из-за незаконного задержания и отправки в военкоматы. У людей изымали паспорта, их объявляли в розыск без достаточных правовых оснований. «Каждый кейс не имел очевидного правового решения и требовал отдельного подхода, чтобы подготовить позицию в очень сжатые сроки», — подчеркнул юрист.

Причем новые мобилизационные кейсы все еще поступают. Владимир Китсинг, управляющий партнер АБ «Китсинг и партнеры», поделился, что сейчас в работе бюро есть дело, где юристы оспаривают призыв на фронт отца троих детей, которым нет 16 лет. Мобилизованный — биологический папа одного из трех несовершеннолетних, остальные — родные дети супруги от предыдущего брака. Проблема в том, что неродных детей не усыновляли, объясняет Китсинг. Чтобы подтвердить, что дети на иждивении, необходимо обращаться в суд с заявлением в порядке особого производства. «Сейчас мы с доверителем как раз на этом этапе», — делится юрист.

Отдельную нишу среди запросов к юристам, которые еще год назад было сложно представить, занимает сфера интеллектуальной собственности. Руслан Гафуров, руководитель практики разрешения споров NEVSKY IP Law, рассказывает, что наиболее интересными и необычными кейсами для их команды стали запросы о взаимодействии с иностранными вендорами программного обеспечения (ПО).

Чтобы решить подобные кейсы, надо обращаться к смыслу соглашения между дистрибьютором и вендором. Если первому дали право лишь на продвижение ПО и его продажу, то сделка между дистрибьютором и конечным пользователем — договор поставки, а не лицензия. Тогда лицензионный контракт заключают между конечным пользователем и правообладателем напрямую, и поэтому лицензионные претензии к дистрибьютору неприменимы, говорит юрист. «Если же последнему разрешили использовать программу по назначению и заключать сублицензионные договоры, тогда отбиться от требований конечных пользователей очень сложно», — уточняет Гафуров.

Если проблемы с программами потрясли российский бизнес, то в сфере товарных знаков отечественные предприниматели оказались более предприимчивыми и попробовали обернуть ситуацию в свою пользу. Светлана Лашук, директор по развитию бизнеса Patentus, рассказывает, что их фирма столкнулась с настойчивым желанием клиентов зарегистрировать товарные знаки уходящих из России брендов. 

Лашук делится кейсом, когда один из предпринимателей, как только услышал новость об уходе бренда Coca-Cola из России, серьезно рассматривал возможность зарегистрировать этот товарный знак. С таким запросом он и обратился к патентным поверенным их фирмы, отмечает эксперт. Лашук поясняет: их юристы разъяснили и этому, и другим бизнесменам, что нельзя рассчитывать на регистрацию этих обозначений по двум причинам:

• формально и фактически иностранные компании продолжают работать в РФ;
• если не аннулировать знаки этих компаний, Роспатент не зарегистрирует их на других. 

Как отметили в докладе Центра стратегических разработок, по состоянию на сентябрь 2022-го 15% крупнейших иностранных компаний заявили об уходе из России с передачей локального подразделения другому лицу. Так, одним из ярких трендов этого года стали судебные споры из-за закрытия иностранного бизнеса, утверждает Евгений Орешин, партнер практики разрешения споров BIRCH LEGAL
 Многие из дел связаны с дискуссиями об исключительной компетенции российских судов, акцентирует юрист.

Орешин делится случаем, когда в первой инстанции им удалось доказать, что у российского суда нет исключительной компетенции. Эксперт объяснил, что между иностранными компаниями — истцом и ответчиком — был договор, связанный с размещением денежных средств. В сделке стороны прописали подсудность — пророгационное соглашение (государственный суд иностранного государства). Между контрагентами возник спор, и истец, вопреки условию о разрешении споров, решил обратиться в российский суд со ссылкой на его исключительную компетенцию. По мнению истца, спор связан с санкциями недружественных государств в отношении российского гражданина, который был одним из бенефициаров истца.

В этом деле команда юрфирмы представляла интересы ответчика. Они смогли доказать, что у российского суда нет исключительной компетенции, поскольку санкции ввели в отношении бенефициара истца, а не самой компании. Суд прекратил рассматривать спор уже на втором заседании, рассказывает Орешин. По мнению суда, то, что санкции использовали в отношении одного из бенефициаров истца, не основание для исключительной компетенции. 

Хотя клиент очень отдаленно связан с Россией и не подпал ни под какие санкции, восемь из пятнадцати обращений Зурабяна в зарубежные фирмы, включая рекомендованные коллегами, остались без ответа. Еще пять респондентов отказали без объяснения причин, а оставшиеся две согласились сотрудничать, выставив коммерческое предложение выше рынка в три-четыре раза. «В итоге проект по арбитражу ААА достался нам», — говорит руководитель практики международного арбитража и разрешения споров Art De Lex.

По сравнению с прошлым годом выросло количество обращений, когда исполнителей по контрактам в сфере госзакупок пытаются привлечь к уголовной ответственности, рассказывает Китсинг. Особенно часто в 2022-м команда бюро получала запросы от производителей и поставщиков медицинских изделий. «Обычно истории до боли похожи друг на друга: упрекают в завышении стоимости и (или), подозревают в поставке продукции, которая одновременно не соответствует техзаданию к контракту и регистрационному удостоверению, обвиняют во взятках главному врачу или заведующему медучреждения за обеспечение победы в конкурсных процедурах», — констатирует Китсинг.

По просьбе учредителей команда бюро собрала сriminal defense file — пакет доказательств, подтверждающий законность управленческих решений и сделок по заключенным за последние несколько лет госконтрактам. Китсинг подчеркивает, что главное конкурентное отличие этой услуги от аналогичных предложений в том, что работа не заканчивается обычным аудитом рисков. По рекомендации юристов в компании провели обучение сотрудников и многочисленных дилеров. Такая работа нужна, поскольку мало кто знает, что делать, когда вызывают на допрос или приходят в офис с обыском, как грамотно и без уголовных последствий общаться с представителем госзаказчика. Топ-менеджмент согласился с таким предложением, но попросил сделать упор на получение практических навыков, обратил внимание юрист.

Команда бюро предложила отработать сначала теорию, а затем практику. «Мы инсценировали реальные следственные действия. Чтобы максимально погрузить участников в атмосферу обыска и допроса, пригласили актеров, которые изображали ОМОН, взяли в аренду костюмы», — рассказывает Китсинг. Сотрудники бюро с опытом работы в правоохранительных органах играли роли следователей. Из зала вызывали нескольких добровольцев, разыгрывали ситуацию, а потом вместе с остальными участниками разбирали допущенные ошибки. «Вот такой перформанс», — объясняет Китсинг.

Мобилизация повлияла и на банкротную сферу. О чем на примере конкретного случая рассказала Александра Улезко, руководитель группы по банкротству АБ Качкин и Партнеры. Для одного клиента, занимающегося международными перевозками, они готовили заключение о банкротных рисках. 

В результате проработали план по выходу из кризиса: доверитель собирался перейти на внутренний рынок перевозок. «И вроде все более или менее складывалось, но события сентября показали клиенту, что он вообще не хочет больше вести бизнес. В итоге — банкротство. История продолжается, но уже в процедуре. Это грустно», — делится Улезко. 

Юрист объясняет: клиент понял, что не хочет развивать этот бизнес в условиях непредсказуемости и решил сосредоточиться на других проектах. Та его компания и так была в сложной финансовой ситуации. «При этом ликвидировать с долгами или просто бросать фирму я никогда не советую», — говорит Улезко. Долгов было больше, чем активов, а платить из своего кармана доверитель не хотел. Поэтому единственный путь в такой ситуации — банкротство, рассказывает эксперт. 

В качестве примера Остапенко приводит случай, когда к ним обратился клиент, чтобы структурировать сделку и проанализировать ее с учетом новых валютных ограничений. Когда юристы рассматривали предполагаемую структуру, то указали клиенту на валютную операцию, которая запрещена уже на протяжении долгих лет, а не в силу новых правил. Он очень удивился, поскольку ранее все сделки совершали по такому алгоритму и никто не думал проверять его, делится эксперт.

В итоге юристы уточнили у собственника недвижимости, как можно решить вопрос, при этом не нарушая законодательство. Арендодатель заверил, что лесные кабаны не опасны, не нападают на людей и убегают, услышав человека. В результате арендодатель согласился компенсировать ущерб, нанесенный саду, и на время пребывания гостей попросил садовника отгонять диких животных.